не получается у меня писать вводные посты)
Ведомая праведным гневом Сонечка на всех парах неслась сказать этому игорю Ольгерду все, что она о нем думала. А думала она о нем много! В смысле, что, где это видано, чтоб какой-то напыщенный, самовлюбленный, эгоистичный, коварный, злобный мужлан строил против нее козни и пытался счастьюшко, собственноручно возведенное, а потому более ценное и оберегаемое, разрушить?! Зря она что ли бабонькой русской рождалась? Нет уж, не проиграет она этому субьекту с сомнительной фамилией ни коня скачущего, ни избу, даже пылающую.
А Сашка! Ее Сашка, божий одуванчик, оболтус, каких свет не видывал - своей головы на плечах нет, ну, то есть, есть, и даже симпатичная, только забита дурью всякой - он и пошел к дружку своему, внутреннемыслевое пространство одолжить. А этот гад и рад стараться. Вот так Мавроди в "МММ" всех и заманивал!
От Сонечки сейчас бы и пар пошел да искры посыпались, будь они из какого-нибудь Луни Тюнза. Но только каблуки грозно стучали по полу, да дыхание было частым. От возмущения она даже задыхалась. И шла вперед, так сказать, перла, как танк. И все думала, что она скажет, выскажет в лицо этому наглецу. Ну сколько можно вмешиваться в чужую жизнь? Что за инфантильность и ненужная мужиковатость? Взрослый человек, а ведет себя!.. И лапшу на уши все вешает-вешает! А мы не лапшу любим! Мы борщ!
Вообще Пряникова искренне пыталась Ольгерда понять. Все-таки единственный друг ее жениха, должно же быть в нем хоть что-то знакомое и родное, что она однажды смогла бы полюбить, чтобы вовремя поздравлять его с Днем рождения и с новым годом, когда Сашкина голова занята космосом, энергией и крыльями винкс. Но этот фрукт упорно не желал пониматься. Соня и списала бы все на дурное воспитание и ужасный характер, только все было не так просто. Конечно, он ревновал и понятно, что боялся остаться одиноким, только... какой ты друг, если мешаешь быть счастливым и построить семью (в том, что Сонечка сумеет сделать Ирбесезе счастливым, она не сомневалась)? Если ставишь свое эго выше дружбы и простого человеческого сочувствия?
Вот уже и шаг стал замедляться. И дыхание стало ровне. И пыл поутих.
Пряникова остановилась перед дверью в комнату Цыпова. От начальной бравады остались только угольки - по пути она успела растерять воинственность и стремление крушить-ломать, остались только суровая обида и искреннее желание поговорить и разобраться во всем. Она любила Сашу и не хотела, чтобы их семейная жизнь начиналась с ссор и разногласий, яблоком раздора в которых выступал Ольгерд.
Выглядела она более чем внушительно: нахмуренные брови, тяжелый взгляд, легкий румянец и сжатые кулаки. Нужно было собраться с духом. Соня Цыпова не боялась, жалела. Он, может, от того и вредный такой, что велосипеда у него нет, что, кроме Сашки, вообще никого. И она не была бы против их общения, если бы не чувствовала эту враждебность, если бы не видела, как важно мнение друга для ее жениха. Что ж, Цыпов, я этой войны не начинала! Перчатка была с твоей руки!
Она глубоко вздохнула и трижды постучала в дверь.
- Цыпов, я знаю, ты там! Открой.
