Жизнь никогда не оставляла Станислава в покое. Всегда, когда он уже полагал, что теперь начинается его спокойная, размеренная жизнь, что-то выталкивало его из колеи. Будучи молодым он предчувствовал счастливый брак, но тут его братец выкинул одну историю. Он поверил, что нашел свое спокойствие в рабочем классе в Москве, но уже через месяц оказался в горячих точках магических войн. Он привык к опасностям, к своему статусу солдата, его выкинули в еще более жестокий мир Магщества. Он привыкает к скандалам и переворотам, но тут появляется Волосевич, который знает все его тайны. И вот наконец Конопка уже привык быть верной собачонкой Вильгельма, что могло быть хуже-то?! Нашлось что-то и похуже. Судьба больше не нашла достойных злоключений в этом мире и отправила Стаса в другой мир. И именно в этом мире Станислав Конопка понял, что никогда до этого страха не испытывал. Никогда.
Новый мир встретил его перестрелкой. Бессмысленной, дурацкой перестрелкой. Шмаляли все, кому не лень. Им было все равно, кого убить. Все равно, кто упадет и останется на этой земле. И даже все равно, если этим кем-то станут они сами. К такому Конопка был не готов. Он не был готов к перестрелкам вообще, ведь его задание было совершенно безобидным – шпионство. Просто пошпионить и собрать информацию об этом новом мире. Волосевич был в восторге от нового мира, тороторил что-то про безграничность его силы и власти, на что Стасу оставалось лишь тихо кивнуть. Это не звучало устрашающе. «Иди пошпионь что да как там, требую развернутого отчета». Но теперь после всего, что он увидел, Стас был способен лишь на артистичное заикание, более чем подробно объясняющее суть этого мира.
Это был страшный мир. Станислав чувствовал это во всем своем теле. Он чувствовал, как дрожат его коленки, как волосы становятся дыбом. Его ужасало все. Дикие люди, не знающие цены жизни, дикие, темные местности, где Конопка пробирался еле-еле. Его ужасали даже звезды. Такие огромные и дикие. Даже простое дерево вызывало чувство страха. Неспроста. Конопка не сразу расслышал, но деревья шептали ему, нашептывали на самое ухо: «Чужак! Чужак!». Станислав добрался до подобия города, что больше походил на город-призрак, только что там действительно толпилось куча людей. Разрушенные здания, разбитое стекло, улицы в помоях. Он не понимал, что в таком месте можно жить. Он не верил глазам, видя торопящихся людей, шныряющих туда-сюда. Как? Женщины пробегали в темных переулках, надеясь, что их никто не заметит. Пьяные мужчины праздно топтались по большим улицам и убивали каждого, кто им не нравился. Полураздетые дети обыскивали трупы и куда-то убегали. Станислав чувствовал всю ту жестокость, весь тот беспощадный гнев в каждом прохожем. Но что пугало его больше всего - безумие, спрятавшееся в глазах каждого.

Когда началась гроза, Стас уже выбегал из города. Он впервые в своей жизни со страхом от чего-то убегал. Он мчался опрометью, куда глаза глядят, подальше от этого «города», подальше от этих «людей». Он впервые в жизни вспомнил бога и поблагодарил за то, что он еще жив, но это было только начало. Гроза разрасталось, разрасталось и безумие вокруг него. Через пол часа он добрался до какого-то леса и еще через пол часа уже не понимал, это ветер так воет или это кто-то преследует его буквально по пятам. Деревья нашептывали ему какие-то кошмары, ветер завывал в самом сердце. Станиславу начало казаться, что вокруг него толпиться народ, требующий его экзекуции. А шелест листьев приговаривал: «Чужак! Чужак!». Наглотавшись дождя он уже решил, что это вкус смерти. Он мчался без перерывов, боясь оглянуться. Чувство, что что-то его сейчас настигнет не оставляло его. И тогда он увидел этот огонек. В момент, когда он решил, что его старое сердце больше не выдержит, он увидел огонек. Среди заговорщиков-листьев и деревьев, маячил этот теплый огонек, давая маленькую надежду, что там он найдет спасение. Даже не задумавшись, что это может быть всего лишь обман, ловушка, Станислав помчался туда. Ему казалось, что он уже вечность бежал на встречу к этому огоньку, но он все не становился ближе. Он уже решил остановиться и хоть немного дать себе времени обдумать, как в какой-то момент почва ушла из под его ног.
Стас потерял сознание. Он даже и не пытался предположить, сколько он лежал в этом лесу, но был счастлив, что смог открыть глаза и все еще чувствовать себя живым. И первое, что он понял, что находится на пороге дома. Огонек – свет от окон. Вот что манило его в эту ужасную стихию.
Конопка не сразу нашел в себе силы подняться. Минуты две он пролежал на холодной мокрой земле, пытаясь убедиться, что он жив. Но когда он поднял глаза, он решил, что скорее всего и умер. Перед ним стояла прекрасная девушка. Столь чуждая этому миру красота поначалу отвлекла его и лишь через пару мгновений Конопка сообразил, что должен встать.
- Я... – пытался он что-то сказать, но страх окутавший все его существо не давал ему произнести и слова, - Я... – он пытался бороться с этим ощущением, но не мог. Его глаза бегали по этой картине. Он ни задерживался ни на прекрасной девушке, ни на ужасающих деревьях, ни на пугающей стихии вокруг.
- Я потерялся, - наконец-то выдавил он из себя под раскаты грома и уставился в землю у своих ног, - Помогите, - чуть и не по слогам проговорил он, не находя в себе силы поднять глаза. Он так испугался, что эта девушка и этот спасательный огонек может просто исчезнуть, как жесткое виденье, как ужасный бред, что решил лишний раз не смотреть на нее. Ему показалось, что если эта девушка растворится на его глазах, его сердце уже не выдержит.

Луч света в темном царстве. Аналфабет Станислав не помнит, где это услышал, но этот самый луч всегда возникал в самые темные времена его жизни. Он смотрит на прекрасную девушку, открывшую ему дверь и невольно вспоминает Касию, свою любимую из, сейчас как никогда, далекой Польшы. Вспоминает, как чуть ли не умер на одной из волшебных войн и как его отходила удивительная магсестричка (увы, когда он пришел в себя после бреда, он так ее и не нашел). И теперь она. Эта прекрасная девушка, которая открыла ему дверь и затащила в дом без лишних вопросов в этом ужасном мире. Да, Конопка здесь меньше суток, но уже понял, что здесь никто никому дверей не открывает. Это слишком опасно. А она, это безрассудное и наивное дитя, открыла и ничего не сказав втащила его в этот теплый дом.
Только сейчас Станислав понимает как устал, понимает, что у него бред, что у него горячка. Он чувствует, что его кладут на что-то мягкое. Кровать должно быть. Он закрывает глаза и отдается ощущениям. Ему кажется, что с него убирают центнер груза, но это всего лишь его мокрая одежда. Он тяжело выдыхает и понимает, что его всего трясет.
Открывает глаза, а перед  ним эта прекрасная незнакомка и на душе становиться легче. Неизвестно откуда у толстокожего Станислава появляется интуиция, которая говорит, что здесь о нем позаботятся. Девушка смотрит на него вопросительно, он не сразу понимает чего она хочет, но вдруг, что опять же совершенно не свойственно Конопке, соображает. Она стесняется его полностью раздеть. Чистая, - только и возникает у него в голове и это слово согревает его изнутри. Он давно не видел никого чистого в том мире и тем более здесь.
- Я .. сам, - выдыхает он с большим с трудом и начинается шевелиться, пытаясь стянуть с себя мокрые вещи, как только незнакомка отворачивается. Он ерзает, но у него ничего не получается. Все его тело окоченело, не слушались не только пальцы, но казалось, что руки, ноги, все тело просто отнялось. Но он не сдается, потому что скованность и смущение девушки передается и ему. Одна мысль, что ее нежные пальчики будут прикасаться к его телу, обнажая его сантиметр за сантиметр, смущает до безобразия. Так нельзя. Конопка уже почти старик, потрепанный жизнью, семейными трагедиями, войной, переворотами, развратом и всей той грязью, которая только жизнь может предложить. А она молодая и чистая и Станислав чувствует, что это его долг, оставить все как есть. Он ворочается еще минут пять, но сдается. Мышцы подводят его. Долгий бег высосал из него все силы, мышцы отказываются сжиматься. И Конопка сдается.
- Изивини..те. Я не могу, - только и произносит он так, будто бы сознался в преступлении, - Оставьте все, как есть, - пытается сгладить свою вину Стас и полностью сдается. Он смотрит на смущенную девушку, ее замешательство и невольно улыбается.
- Все в порядке, - пытается он взбодрить девушку, - Уже все в порядке, - на его лице появляется глупая улыбка, которую он не способен скрыть. Я не улыбался больше 20 лет, - мелькает у него в голове и он даже начинает смеяться. Пройдя через самый ужасный кошмар, он вдруг обнаруживает, что впервые за долгие годы, в его окаменевшем сердце вновь зарождается жизнь.
- Спасибо, мне всего лишь надо немного отогреться, - врет Станислав, его лихорадит и в глазах то и дело все темнеет, но это совершенно не важно, - Меня зовут Ста...- начинает он, но осекается. Почему-то ему не хочется представляться Стасом. Стасом его называют все в жизни без Польши, в его несчастной жизни, - Слава, - вспоминает он. Так его называли, когда он был молод, когда жизнь только начиналась, - Слава Конопка, - такое глупое имя, так подходящее тому светлому молодому человеку из прошлого и более того, подходящее этому глупому мужчине сейчас, - А вас?.. Как вас зовут? Вы спасли меня, - добавляет он, будто бы это вынудит ее сказать свое имя. Мы в ответе за тех, кого спасаем, - говорил ему какой-то генерал из его военной жизни. И сегодня Конопка по непонятным покамест причинам решил быть эгоистом, который будет давить на это правило.

Славику уже кажется, что все худшее позади. Этот ужасный мир становиться чуть-чуть более светлым, звуки грозы отступают на задний план и дарят ощущение спокойствия, как когда-то давно, когда он был маленьким мальчиком в Польше, задергивал занавески и спокойно играл с братом, пока снаружи была непогода. Все становиться на йоту лучше, от ясного личика девушки, ее естественности, наивности и чистоты. Если в этом мире нашлась такая девушка, должно быть этот мир не такой уж и ужасный. Но Конопка как всегда ошибается. Самый простой вопрос о имени почему-то печалит девушку и Стасу становится не по себе. Он матерый солдат, повидавший в этом мире многое и уже много лет не испытывавший нужды в общении, кажется, ляпнул что-то не то, иначе почему девушка опускает взгляд, почему она кажется такой печальной? Осознание ужасного приходит постепенно. Сначала Станислав успевает обвинить себя во всех несчастьях, но вдруг до него доходит. По какой-то кошмарной причине, девушка не может говорить. Он уже собирается извинится, еще непонятно за что, но девушка опережает его и убегает и спустя пару мучительных секунд возвращается с листком бумаги и карандашом. Она старательно что-то выписывает и Слава терпеливо ждет. Его пронзает боль, чуть-чуть эгоистичная, ведь он никогда не услышит прекрасного голоса незнакомки. Он уверен, что голос у нее был бы такой же чистый, звонкий и несомненно любимый. От этого слова Конопку передергивает. Он давно ничего в своей жизни не называл любимым. Свое сердце он оставил в Польше, рядом с братом, который возненавидел его в последнюю их встречу, рядом с невестой, которая на всю жизнь осталась уверенной, что Станислав – убийца.
- Есения, - по слогам читает он и улыбается, улыбка дается ему тяжело, но он чувствует жгучее желание подбодрить спасительницу, - Очень красивое имя.
Имя действительно прекрасно и невероятно подходит молодой девушке, но как выразить это словами, он, увы, не знает. Не знает, и что делать дальше. В своем постыдном состоянии, он желал бы провалиться сквозь землю, чтобы Есения не видела его.. таким беспомощным. Он не привык. Он привык всего добиваться сам, он привык помогать беспомощным и тот факт, что в этот раз помощь нужна ему самому, его безусловно расстраивает. Но у Есении свои планы, она хмуро смотрит на его одежду, и Славе понятно без слов, чего молодая девушка добивается. Становится стыдно вдвойне. Хочется попросить Есению отвернуться и снять с себя все сам, укутаться прежде, чем девушка увидит это тело. Стасу хочется добавить «старое тело», но сейчас он вдруг чувствует себя не таким старым. Старый дурак, - говорит себе Конопка, начиная осознавать, что происходит в его душе. Куда ему, такому старику до такой молодой и невинной девушки. Ей нужен кто-то помоложе, кто-то чище душой, кто-то, кто мог бы заботиться о ней до конца ее жизни. А Слава уже и не уверен, что доживет до пятидесятилетия. Все было бы по-другому, если бы они встретились намного раньше, в другом мире, при других обстоятельствах. Эгоистичная часть Конопки требует забрать Есению с собой, но Слава вспоминает ужасный взгляд Волосевича и ту власть, которую он имеет над ним и не смеет больше лелеять эту идею.
- Пожалуй, ты права, - отвечает слава на безмолвное требование девушки снять одежду и пытается пошевелиться, но каждое движение болью отдает в каждой клеточке тела и Конопка краснеет как рак, - Мои руки окоченели, - виновато говорит он, упуская тот факт, что не только руки, но и все тело не поддается. Долгий бег, десятки драк, в которые он попал по дороге, сделали его мышцы вялыми, не способными не на что, адский холод, через который он прошел, закрепили это состояние на следующий час. Слава не хочет просить Есению ему помочь, но понимает, что должен. Так он быстрее покинет этот дом, оставит эту девушку и не совершит роковой ошибки. Так он быстрее вернется в свой мир и постарается все забыть. Говорить сложно, поэтому Конопка одним взглядом просит девушку о помощи, зная, что она поймет его без слов.